Л.Н. Корнева (г. Кемерово)

ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ СОВРЕМЕННОЙ НЕМЕЦКОЙ ИСТОРИОГРАФИИ НАЦИОНАЛ-СОЦИАЛИЗМА

После восстановления единства Германии немецкая историография уже десять лет существует как единое целое и за этот период она претерпела ряд существенных идеологических и структурных изменений. Это касается и историографии нацизма. Марксистское крыло немецкой историографии существенно ослабело, а консервативное - усилилось. Напряженность первых лет объединения спала и небольшое число известных историков бывшей ГДР продолжают работу в области исследования национал-социализма. С целью исследования проблем тоталитаризма в Дрездене в 1991 году был открыт институт Ханны Аренд.

Заметной тенденцией структурного изменения историографии нацизма является с одной стороны, появление крупных обобщающих исследований по основной проблематике, сложившейся за десятилетия послевоенной историографии, а с другой стороны - нарастающее дробление тематики в сфере изучения идеологической, политической, пропагандистской, социальной работы нацистов в городе и деревне.

Несмотря на хорошую изученность темы национал-социализма в немецкой историографии, вплоть до настоящего времени, она продолжает занимать не последнее место в сюжетах по новейшей истории.

Известно большое сплетение историографии этой темы с политической жизнью и осознанием исторического прошлого как в разделенной, так и в объединенной Германии. Германский фашизм стал, с одной стороны объектом исторического исследования, а с другой стороны - фактором стремления к преодолению прошлого и создания новой демократической Германии (1).

Несомненным признаком современной историографии является борьба консервативной и либерально- демократической тенденций в ходе попыток определить место национал- социализма в германской истории.

В 90-е годы в немецкой историографии фашизма вызвали оживленное обсуждение ряд тем, часть которых является отголосками традиционных послевоенных дискуссий. К числу таких дискуссий относится, например, тема содержания в национал-социализме элементов модернизма и варварства Инициаторами вновь вспыхнувших дискуссий стали представители нового поколения историков, выдвинувшихся с конца 80-х гг. на арену немецкой историографии нацизма. Начали дискуссию журналист Р. Цительман и историк и М. Принц (2). Их точка зрения и, особенно, Цительмана состояла в том, что модернизаторский аспект деятельности нацистов является не "побочным явлением", но самой сутью нацистского движения. Она - "революционна", новаторская по своему содержанию. Их авторы вольно или невольно выпячивают "хорошие" стороны нацистского режима и говорят о "народном" характере нацистской партии и государства, возрождая, таким образом, консервативные оценки нацизма. Не все историки принимают эти тезисы. Так известный ученый Г. Моммзен определяет современные черты нацистского режима как "симуляцию модернизма". "Народная идеология, проповедовавшаяся нацистами… была повернута назад.., представляла из себя культурную реакцию" (3). Н. Фрай указывает на опасность выдвижения вперед в нацистском режиме его положительных черт социальной политики, "успехов" довоенной внешней политики. Это может, по его мнению, привести к релятивизации преступного характера нацистской диктатуры. Н. Фрай справедливо считает, что гитлеровская модернизация носила вынужденный характер и не являлась сутью нацистского режима (4).

Специальные работы историков в области изучения электората нацистской партии и ее идеологии проливают дополнительный свет на эти дискуссионные вопросы. Так М.В. Фальтер в работе "Избиратели Гитлера" приходит к выводу о том, что НСДАП в 1925-1932 гг. была массовой интеграционной партией, но в то же время ее нельзя назвать "народной", пока не выяснен вопрос о том, почему еще до прихода к власти ее поддержала значительная часть рабочих (5). Внятного ответа на этот вопрос до сих пор нет.

Ряд историков считают, что для прояснения вопросов о характере нацистского режима и его идеологии большое значение имеет более глубокое исследование расовой теории нацизма и политики по ее проведению в жизнь. (В. Випперман, Г. Бурляйх, Г Рот и др.). Расовые идеи эти авторы не без основания считают псевдореволюционными, поскольку они опирались на такие реакционно-консервативные традиции как колонизаторская и "культуртрегерская миссия" немцев на Востоке. В круг этих идей входили и антизападнические настроения, существовавшие в Германии со времен романтизма, а также германские народные идеи времен Австрийской империи. Гитлеровская власть "дополнила" антропологический расизм социал-биологическим. Геноцид во время второй мировой войны был не только ее следствием, но имел, прежде всего расово- мировоззренческие основы6.

Труды историка Г. Али во многом подтверждают эту точку зрения. Анализируя вопрос об "окончательном решении еврейского вопроса", он убедительно доказывает, что "холокост" существовал не сам по себе, но укладывался в общую расово-идеологическую программу нацистов по депортации или уничтожению "расово-неполноценных" народов и переустройства "нового восточного пространства" в пользу 500000 этнических немцев из других европейских стран и земель (7). Безусловно, такие исследования существенно ослабляют позиции сторонников модернизаторской и революционной сущности нацистского режима.

Последнее десятилетие немецкой историографии нацизма прошло также под флагом попыток применения принципов "историзации" нацизма. Историзация нацизма развилась в двух направлениях: в поисках исторического континуитета нацизма и одновременного дистанцирования, объективизации его истории. Направление дальнейших исследований в этой области показало, что многие авторы в своих конкретных работах стремятся показать не только отвратительные черты нацистской диктатуры, но и конкретные достижения в области промышленного и аграрного сектора, и в поисках континуитета- их воздействие на послевоенную историю Германии. Показательной, в этом плане, является работа Г. Моммзена совместно с М. Григером "Завод "Фольксваген" и его рабочие в Третьем рейхе"- первая крупная работа по истории этого предприятия - рекламной витрины нацистского режима и крупнейшего автомобильного предприятия современной Германии (8). Отдавая должное техническим новациям Ф. Порше - главного конструктора завода, Г. Моммзен далек от идеализации технического и социального прогресса. Автор показал как причудливо сочетались в этом проекте гигантомания и скромные результаты социальной стороны дела- жилищное, медицинское, социальное обслуживание рабочих, раздутые до предела пропагандистской кампанией нацистской партии и "Трудового фронта", под эгидой которого строилось предприятие. Сооруженное незадолго до войны, это "народное" предприятие полностью перешло во время войны на производство вооружения.

В работе Г. Моммзена большое место занимает анализ эксплуатации "рабов" Третьего рейха - военнопленных, интернированных, насильственно угнанных, заключенных концентрационных лагерей, которые должны были создать "модернистский" рай для "избранного арийского народа". Автор пишет, что история Фольксвагена представляет собой показательный пример исторического континуитета между Третьим рейхом и Федеративной республикой. "Инициированный Порше технический, модернизаторский прорыв, в условиях нацистского режима превратился в большей или меньшей степени в свою противоположность. Только в ходе демократического преобразования Германии "Вольксваген" смог стать важнейшим мотором западногерманского экономического подъема", - пишет автор (9).

В том же русле преемственности истории Третьего рейха и ФРГ выполнены и другие работы, например, по аграрной политике нацистов. В них авторы проанализировали деятельность нацистов в этой области и ее влияние на послевоенную Германию (10). Историки, таким образом, сделали еще один важный шаг по изучению континуитета германской истории.

Крупным событием современной историографии нацизма стало также "возвращение" к дискуссии о роли вермахта при нацистском режиме. Речь идет, прежде всего, о жгучем вопросе ответственности вермахта за преступления нацистов и, в частности, его участии в геноциде против евреев, славян, цыган, преследовании людей по политическим мотивам.

Спустя более чем 50 лет после ликвидации вермахта вокруг его роли разразились ожесточенные споры. Немало бывших его солдат также получили возможность высказать свои суждения о вермахте и выразить свое неудовольствие историками, которые покушаются, по их мнению, на согласие, сложившееся в западногерманском послевоенном обществе относительно роли вермахта. Оно же оценивало вермахт как институт, игравший свою, особую роль в системе нацистского государства, не имевшем прямого отношения к преступлениям нацистов.

Своеобразным итогом дискуссии явилась публикация в 1999 году на основе докладов международной конференции по истории вермахта компендиума: "Вермахт: легенды и действительность" (11). В нем представлены доклады известных историков, молодых ученых, а также участников военных действий.

М. Мессершмидт глубоко и убедительно исследовал политическую ангажированность вермахта. Он разрушил миф об аполитичности и самостоятельной роли вермахта. В условиях нацистского режима руководство армией планомерно и в совместной работе с Гитлером планировало развязывание второй мировой войны. Г. Грамль также писал, оно „с одобрением наблюдало за ликвидацией демократии и парламентаризма" и открыло дорогу нацификации армии (12). Тем самым была утрачена относительная политическая самостоятельность рейхсвера. Отношение руководства вермахта к "войне на уничтожение" нацистов, он оценивает как "недостаточно цивилизованное, морально индифферентное и частично одобрительное" (13). Р-Д. Мюллер, же считает, что такие оценки следует пересмотреть, так как при этом все более значительно размываются границы между задачами вермахта и СС. "Млн. солдат вермахта не имели ничего общего с активистами СС и полиции и не входили с ними в непосредственное соприкосновение",- пишет он (14).Обрисовывая итоги более чем полувековой историографии вермахта Мюллер ставит задачу написания истории вермахта "снизу", как одного из условий историзации вермахта.

В результате более углубленных и специализированных исследований формируется новый образ вермахта, который с одной стороны, стремится избегать "очищения" вермахта от нацистских преступлений, а с другой стороны, не стремится его скопом очернить. Но вопрос моральной ответственности остается нерешенным. Сегодняшняя историография зачастую удовлетворяется суждениями о политической ангажированности вермахта и армейских "добровольных подручных" Гитлера.

1. См. Борозняк А.И. Искупление. Нужен ли России германский опыт преодоления прошлого? М.: Независимое издательство "Пик",1999 г.- 288 с.

2. Prinz M./ Zitelmann R.(Hrsg.) Nationalsozialismus und Modernisierung.- Darmstadt, 1991 Auch: „Bruch oder Kontinuitaet"? Beitraege zur Modernisierungsdebatte in der NS- Forschung.- Essen, 1995

3. Mommsen H Nationalsozialismus als vorgetaeuschte Modernisierung// ders. Der Nationalsozialismus und die deutsche Gesellschaft Ausgewaehlte Aufsaetze.- Reinbeck bei Hamburg,1991.- S. 418-419.

4. Frei N. Wie modern war der Nationalsozialismus?// Geschichte und Gesellschaft 19(1993), S. 367-377;.

5. Falter J. Hitlers Waehler.- Muenchen, 1991.- S. 32-33; ders. Wer wurde Nationalsozialist? // Der Normalitaet des Verbrechens.- Berlin, 1994.- S. 594-597.

6. Faschismus und Rassismus.- Berlin, 1992.- S.127- 132 u.a.

7. Aly G. „Endloesung". Volksverschiebung und der Mord an den europaischen Juden.- Frankfurt am Main, 1995.- S.25

8. Mommsen H.Das Volkswagenwerk und seine Arbeiter im Dritten Reich/ H.Mommsen/M.Grieger.- Duesseldorf, 1996.- 1055 S.

9. Ibid.,S.979.

10. Hohmann, J. Landvolk unterm Hakenkreuz: Agrar -und Rassenpolitik in der Roehn.Bd.1,2.- Berlin, 1992; Bauer Th. Nationalsozialistische Agrarpolitik und baeurliches Verhalten im zweiten Weltkrieg.- Frankfurt am Main u.a.,1996; Muenkel D. Nationalsozialistische Agrarpolitik und Bauernalltag.- Frankfurt am Main, 1996 u.a.

11. Die Wehrmacht. Mythos und Realitaet.(Hrsg. Von R.-D. Mueller und H-E. Volkmann).- Muenchen, 1999.- 1020 S. Подробнее о дискуссии см. Борозняк А.И."Так разрушается легенда о "чистом вермахте…" Современная историография ФРГ о преступлениях нацистской армии в войне против Советского Союза.// Отечественная история , 1997, № 3.- С.107-120. 12. Ibid., S.384 13. Ibid. 14. Ibid., S.11