Исповедь Цензора

Вам повезет, если вы поймете, о чем я говорю, и вы будете самым счастливым в мире человеком, не поняв меня.

Главный Теоретик

 

Знаете ли вы, в чем суть сегодняшнего момента в историософской антропологии России? Нет? Суть его заключается в переходе нашего общества от интеллигентского к интеллектуальному. «Матрица», ставшая императивом нашей современной жизни, жестко поставила нас перед выбором: бомж или интеллектуал.

Если в СССР все люди были приблизительно равны, напоминая море, то теперь оно обмелело с помощью социальной дифференциации. Правда кое-где еще остались островки интеллектуалов и озера интеллигентов. Но, если первые и остаются, то вторые  обречены на ссыхание или падение к основной массе. В чем же суть их различий?

***

Как-то один человек задал мне составить доклад о проблемах современного российского образования. Меня это дико взбесило: нет, не сама тема, но содержание материалов, где газетенка «Moscow News» времен редакторства Е. Киселева очень страдала по поводу того, что в России только 0,98% населения более-менее знает английский язык. Интересно, а сколько человек в англоязычных странах знает русский (если не брать эмигрантов из СССР)? Почему мы опять занимаемся эксгибиционизмом и публично порем себя? Неужели нельзя жить иначе? Правда, в своем докладе мне пришлось умолчать об этих вопросах (нечто типа примера В. Пелевина – см. ниже), но смолчать я все же не мог. Видя различие между ним и мной, я его определил как дихотомию интеллигент – интеллектуал (соответственно).

***

К вопросу о роли современной литературы на общественную жизнь (Л.Н. Толстого – на революции 1905-07 годов и февральский пролог «Великой Октябрьской Социалистической», а А.И. Солженицына – на события начала 1990-х) еще почти никто не обращался, так что хоть здесь лавры первооткрывателя будут моими. А ведь они – авторы, и это единственное крупное их творение, российской интеллигенции (вернее сказать, закончили ее духовное формирование, начатое ранее «оттепелями» Александров Первого и Второго и Хрущева соответственно). Ведь у нас, в России, есть не только интеллигенты (иначе бы вообще не стоило жить), но и настоящие интеллектуалы.

Как-то я сам заинтересовался этим вопросом. И, просматривая все, попадавшиеся источники, пришел к весьма интересному выводу. Данная тема сейчас очень востребована (историографическую справку см. ниже). По ней нет ни одной книги, но многие форумы в Интернете пестрят темами типа «Интеллигенты и интеллектуалы», «Элита третьего рейха вообще и СД в частности».

Я сказал, что нет ни одной книги. Извините, солгал. Мысль изреченная есть ложь, ибо сказав ее, мы сразу же, неосознанно, начинаем игру по ее дезавуированию. Книги есть, лично мне известна одна - Дуглас Г. «Шеф гестапо Генрих Мюллер. Вербовочные беседы». М.: Коллекция "Совершенно секретно" (Огромное спасибо http://textshare.da.ru), из которой я всем адресую страницы 103-5 для прочтения и осмысления (от слов: «Ведь из того, что кто-то был в лагере...» до «Берегитесь человека, который  хочет  стать Богом»).

Она впервые в русскоязычной литературе поднимает проблему интеллигенции и интеллектуалов. Смею сразу же, как историк, предупредить читателей, эта книга не имеет абсолютно никакой исторической ценности. Но, тем не менее, я счастлив тем, что у меня есть историческая фальшивка Грегори Дугласа. Она, во-первых, служит (выражаясь языком сайта conservator.ru) прививкой от «политической паранойи». А во-вторых, показывает историю Третьего рейха глазами интеллектуала (причем существуют сильные подозрения, что его зовут Генрих Мюллер, а не кропотливый компилятор Грегори Дуглас). Реально говоря, книга мало что нового дает исследователю новейшей истории, если не считать одной скромной, но очень красивой, как бриллиант в грязи, цитаты:

Ведь из  того,  что  кто-то был в лагере, не следует, что надо делать из него святого, и если вы  еще  в этом не убедились, я уверен, что вам это предстоит. Нельзя делать святых  из отбросов... Огромный поток этих ничтожеств хлынул в вашу страну, как я  полагаю, используя свое заключение в лагере как своего рода моральную визу...  Поверьте,  подобные люди не нужны вам в вашей стране... большую часть своего  служебного  времени  я  потратил,  сажая  под  замок  подобных типов... изгоняя их из общества. Я имею в  виду  преступников,  дегенератов... и антиобщественно настроенных людей.  Я  видел  своими  глазами, какой  ужасный  вред  могут  причинить  эти  твари  хорошо   организованному обществу. Во время имперского периода законы, естественно, были  ужесточены, но народ Германии не устраивал беспорядков, не хныкал и не призывал к актам гражданского неповиновения. Когда в 1918 году наступил крах, все эти  твари выбрались из своих нор и начали расползаться по улицам. В крупных  городах появились танцевальные бары для гомосексуалистов и лесбиянок,   стали распространяться извращения и порнография, возросло употребление наркотиков, и тяжкие  преступления совершались везде,  даже  в  маленьких  городках  и деревушках. Профессиональные... агитаторы, в большинстве своем иностранцы, взбаламучивали низшие классы и подстрекали их к открытому мятежу против социальной системы, которая, как они чувствовали,  сможет  лишить  их заслуженных наград.

     С. В каком смысле наград?

     M. Во всяком обществе есть люди, которые могут созидать и  созидают,  и пока нация стабильна, остальные тоже стремятся  им  соответствовать  - хорошо зарабатывать и кормить семью или поступать в университет и получать  хорошее образование.  Недовольные  в   большинстве   своем   являются   неудавшимися интеллектуалами [просто ни в одном языке, кроме русского, нет слова «интеллигент» - Главный Теоретик] или, вернее, псевдоинтеллектуалами. В глубине души они знают или догадываются, что они ничего собою не представляют. Они ничего не  могут создать... они не умеют ни рисовать,  ни  писать  стихи  или  пьесы,  ничего такого, что было бы замечено. То, что они  делают,  низкого  качества  и  не имеет спроса на свободном рынке. Об этом есть у Паскаля.

     С. Где?

     М. В его трактате "Мысли  несчастливые".  Насколько  я  помню,  у  него говорится, что люди хотели бы быть великими, но  знают,  что  они  ничтожны, хотели бы быть  счастливыми,  но  знают,  что  они  жалки,  хотели  бы  быть совершенными, но понимают, что они преисполнены  недостатков,  и  хотели  бы пользоваться уважением и любовью других, но знают, что их пороки заслуживают только презрения. Я полагаю, что смысл этого  пассажа  такой.  И  затем  там говорится, что таких людей охватывает  злоба  и  ненависть  к  тем  истинам, которые ясно  показывают  их  несовершенство.  Подобный  человек  становится коммунистом или либералом, как их  называют  в Англии.  Он  понимает,  что, только  сведя  всех  людей  к  общему   заурядному   состоянию,   он   может почувствовать себя если не выше,  то  хотя  бы  равным  им.  Такие  люди  не способны созидать, творить, но единственно могут разрушать то,  что  создали другие.  Этих  людей  вы  можете  найти  в  академическом  мире,   где   они захлебываются ненавистью к тому, чему учат и чего не могут  создавать  сами, или в профсоюзах, где они проклинают человека, построившего завод, чего  они сами сделать не в состоянии. И  если  они  приходят  к  власти,  они  только разрушают все, к чему прикасаются. Я знаю, что у вас  много  таких  в  вашей стране, многие родились там, но гораздо больше подобных бежали из Европы.  У меня был непосредственный опыт работы с ними, а у вас нет. Вышвырните их  из страны, пока они не загадили все вокруг. Они начинают с того, что требуют от вас признать идею, что все люди равны  и  что  каждый  человек  должен  быть равен... но не выше... своему соседу.  В  математике  это  называется общим знаменателем. Затем эти невостребованные интеллектуалы  требуют,  чтобы  все люди были равны, а они, конечно, стали бы естественными лидерами народных масс следствие своего   умственного превосходства. Они начинают манипулировать массами, к которым снисходят с приказом сбросить существующее правительство и посадить на это место их самих. И на смену тирании рынка, которая более или менее естественна, приходит     тирания интеллектуалов-неудачников, которые убеждены, что они одни  правы,  и  хотят заставить всякого, кто  не  столь  блестящ,  поклоняться  им,  как  глиняным божкам. Я мог бы высказать свои соображения и о Боге тоже. Во что бы  вы  ни верили, я должен сказать, что без Бога,  или  прочного  морального  стержня, общество быстро распадется на отдельные фракции,  каждая  из  которых  будет стремиться занять пустующий престол.  Когда  вы  разрушаете  или  принижаете авторитет главной моральной опоры, вы оставляете позади  вакуум.  А  что  вы можете сказать о вакууме?

     С. Что природа не терпит пустоты, конечно...

     М. И что-нибудь заполняет ее. Берегитесь человека, который  хочет  стать Богом.

(Дуглас Г. Шеф гестапо Генрих Мюллер. Вербовочные беседы. М.: Коллекция "Совершенно секретно", 2000. С. 103-5. Огромное спасибо http://textshare.da.ru )

 

***

Повторюсь, что пытаясь выяснить, в чем различие между интеллигентом и интеллектуалом, мне пришлось облазить кучу форумов в Интернете. Каков итог моих исканий? Пара выхолощенных терминологических справок:

·        Терминологическая справка из "Учительской газеты", как всегда наивно-постиндустриально называя интеллект (знания+умение их использовать) «Крылатым имуществом», не осознавая того, что «от ума на Руси одно горе», выражаясь словами Э. Радзинского.

·        "Интеллигенты и интеллектуалы: общее и особенное" - суховато, но по делу

·        Грубый, но верный (чисто формально) рассказ Пелевина, из которого для непосвященного со всей ясностью становится понятным, что интеллектуалы – вообще малопонятные типы, матершинники, пригодные разве что для «грязной работы», этакие нелюди, годные только для того, чтобы «пойти в расход»  для спасения окружающих. И, насколько я понял, Пелевин оправдывает не тех, кто мужественно жертвует собой, своими амбициями, интересами, а тех, кто прячется в тени первых, дрожа от страха т готовясь всадить нож в спину своим спасителям.

·        Также можно скачать соответствующую тему одного из форумов

 

Как видим, взаимоотношения интеллигенции и интеллектуалов (присмотритесь с чисто лингвистической точки зрения: целый слой западников или плеяда славянофилов по форме мысли, а иногда и по содержанию тоже, которые, тем не менее, не стали единым целым – уж слишком они ярки) сейчас интересуют многих, однако, при отсутствии четкого водораздела между двумя этими понятиями, зачастую наблюдается путаница в понятиях, или  просто формализм в их определении.

Начиная данную тему необходимо, во-первых, заметить, что у интеллигенции и интеллектуалов общий только корень (как у славянофилов и западников – Чаадаев). Оба этих термина – «дитя жестокого времени», но у них совершенно разный подход к его оценке. Для интеллигентов лейтмотивом всех их выступлений служат слова: «Может быть». Кредо же интеллектуалов можно выразить словами: «Так надо». У интеллигентов, в отличие от интеллектуалов, отсутствует дисциплина, подразумевающая жесткую привязку: «Сказано – сделано». Поэтому слова интеллигентов в 99,999% противоречат их действиям, безусловно и постоянно объясняющихся  форс-мажором обстоятельств или начальника-самодура. Отсюда – интеллигентское словоблудие.

Взять тот же пример Пелевина. Самое смешное в нем то, что интеллектуалы, которые пошли ублажать мерзкую и им тоже жабу, принося себя в жертву, прекрасно понимали, что они делают, и делать им это было отнюдь не из желания – просто так требовал их моральный императив. Они не могли поступить иначе, как спасти этих сто тысяч ничтожеств. Они не могли поступить иначе, даже зная, что идут на заклание во имя этих ста тысяч ничтожеств. Они не могли поступить иначе, даже зная, что эти сто тысяч ничтожеств и будут теми, кто предаст их, интеллектуалов, самих и их память. Интеллектуалы потому так и называются, что уж они-то точно знали, что эти «вшивые интеллигенты» первым же делом, чтобы выслужиться перед жабой, предадут своих спасителей (интеллектуалов) и всадят им нож в спину. Таким был (в некоторой мере первый (где еще было сильно опьянение  пропагандой), но второй – уж точно) призыв на первую и мировую войны среди образованных людей, чья память позднее была предана во многих странах-участницах.

Уже один этот пример демонстрирует различие между интеллигенцией и интеллектуалами. Для интеллигентов важна своя никчемная личность, какие-то пустые права (которые они возводят в ранг догмы, дублируя одни и те же «универсальные» положения для всех: от совершеннолетнего гражданина до несмышленого ребенка, от человека до червяка). Для интеллектуалов самым главным является преемственность, они – эволюционисты, прекрасно понимающие, что смена одной крайности другой (идеал интеллигентов) никогда не несет ничего хорошего.

Таким образом, обладая паритетом в знаниях, они изначально диаметрально противоположно позиционируют себя власти (начиная с семейной и заканчивая государственной): прекрасно осознавая все ее достоинства и недостатки, интеллигенты – оппозиция (точнее – фронда, для которой самое важное – покрасоваться, сводя сплетни за глаза), а интеллектуалы – лоялисты (снова привожу пример с Отто Олендорфом – см. мемуары Феликса Керстена: обоснованно критику своего шефа и верховное руководство страны им в лицо, он никогда не участвовал ни в одном заговоре).

Эту интеллигентскую фронду следует четко понимать: она слаба, никчемна и ни на что, кроме разговоров об «общем благе» или «приоритете общечеловеческих ценностей» не способна. В то же время интеллектуалов отличает четкая, деятельная позиция в поддержку власти. Такой пример из российской истории: из всех известных российских интеллектуальных деятелей (поэты и политики), вряд ли кто решился составить компанию на фронте Льву Гумилеву. (См. «Объяснительная записка к пункту II, составленной в кружке Римсксго-Корсакова и  переданной Николаю II в ноябре 1916 года», его пророческую фразу: «Но дело в том, что сами эти элементы столь слабы, столь разрознены и, надо говорить прямо, столь бездарны, что торжество их было бы столь кратковременно, сколь и непрочно»). Некоторые, напротив, сделали все от них зависящее, чтобы опорочить и унизить родину в глазах граждан. (См. Речь П.Н. Милюкова на заседании Государственной Думы 1 ноября 1916 года)

Таково их начальное положение. Так они начинают свою жизнь. Но чем дальше, тем более значимыми переменами знаменуется их жизнь. Власть видя, что у нее прочные тылы (интеллектуалы, сдерживающие свой эгоцентризм во имя государственной идеи), вообще перестает их брать в расчет. Их лояльность присваивается власти, утверждая ее совершенный характер или «незрелость», «примитивность» интеллектуалов. И власть, опираясь на охаиваемый ею же, но лояльный тыл, начинает дипломатические заигрывания с оппозиционной интеллигенцией, чтобы включить ее в свою сферу влияния. Она хочет распространить свою власть на тех, кого надо бояться, как чумы. В результате, она добывается формального признания своего протектората и над этими ничтожествами. Самолюбию власти льстят собственные либеральные игры, а интеллектуалы как были, так и остаются совершенно бесправными, хотя тыл во время войны и дипломатии по значимости сопоставим с фронтом. Что остается делать интеллектуалам? Ругаться. – Может быть, Pavel на «Форуме математического сайта Кургана» говорит, что интеллектуал «Знает все бранные слова, непременно употребляет их по два в каждой фразе, причем может это делать как в алфавитном порядке, так и вразбивку». А что он посоветует делать интеллектуалам, которых сливает власть (любого вида), которой интеллектуал ответить (в силу своего лоялизма) не может?

Как следствие «интеллигентского аншлюса», у интеллектуалов возникают резонные сожаления (которые, они, естественно, гонят поганой метлой, но все же), что их лояльность вышла им же боком и в фаворе у власти оказались более заносчивые и самовлюбленные интеллигенты, которые, при первых же попытках государства проводить с ними ту же унификаторскую политику, как с интеллектуалами, начинают сожалеть о своей прошлой свободе и под любым предлогом разлагают изнутри и продают власть ее противникам (так называемые «хельсинкские группы»).

Привыкшие к ценности своих пустых личностей, они начинают борьбу с государством: диссидентство, сплетни, а то и прямая измена. И этот пример теперь удерживает интеллектуалов от такой же измены, они снова становятся на сторону власти, хотя вряд ли отходили от нее надолго и всерьез. Да, интеллектуалы могут ругаться. А у них есть иной выход? Как бы вы поступили на их месте? Им остается только пытаться удерживать интеллигенцию (как то пытался делать уже упомянутый кружок Римского-Корсакова) или же отдавать себя в жертву красному дракону или мерзкой жабе, которые захватят власть после того, как интеллигенты, получив ее, расшатают («Белая гвардия» для М. Булгакова – интеллектуалы, а интеллигенты – это свора, заставившая Николая II отречься).

Так кто же такой современный российский интеллектуал? Это самый образованный и, что самое важное, умеющий соответствующим образом мыслить (поэтому они, как говорит тот же Pavel на «Форуме математического сайта Кургана»: «Не читал ни одного философа, но прекрасно их всех понимает» - просто интеллектуал мыслит так же, теми же категориями). Его голова – не копилка пустых и ненужных знаний, как у интеллигента, а инструмент, который направлен на преображение конкретной реальности. И еще одно самая важная характеристика современного российского интеллектуала: он – безработный или работает явно не по своему профилю. Россия, ведь еще – не пост-индустриальная страна. Поэтому интеллектуалы вынуждены объединяться в различные неправительственные «международные советы по внешней и оборонной политике» лишь по одной причине: просто они не нужны власти, которая, по идее, должна быть их единственным заказчиком.